Сергей Исаков (Тарту) - "Евреи в русской общественной и культурной жизни Эстонии (до 1940 г.)"

Об участии евреев в русской общественной и культурной жизни Эстонии можно говорить только с конца ХIХ в. – еврейские общины в городах Эстонии формируются лишь во второй половине ХIХ столетия[1]. В этом существенное отличие Эстонии от Латвии и в особенности от Литвы, где издавна было многочисленное еврейское население. Да и русская община Эстонии до конца позапрошлого века была очень немногочисленной и слабой.

В конце ХIХ в., когда как русское, так и еврейское население Эстонии возрастает, центрами их общественной и культурной жизни становятся Тарту (в ту пору Дерпт, позже  Юрьев) и Таллин (тогда Ревель). Русских и евреев сближало то, что им противостояли прибалтийско-немецкие (остзейские) привилегированные сословия, в чьих руках до 1890-х гг. фактически находилась почти вся власть в крае. В немецком обществе евреев не любили, но одновременно там не любили и русских[2].

В Тарту местом интенсивных русско-еврейских контактов стал  Дерптский (с 1893 – Юрьевский) университет. В его истории был период, когда евреи составляли, пожалуй, самую большую этническую группу в местном студенчестве. Этот невиданный в истории российских университетов дореволюционной поры феномен до сих пор не привлекал внимания исследователей и не отмечен в богатой фактами статье о Тарту в Краткой еврейской энциклопедии (КЕЭ)[3].

В 1889 г., как следствие политики русификации окраин, проводившейся российскими властями, начался переход Дерптского университета с немецкого языка преподавания на русский. В первой половине 1890-х гг. все факультеты, кроме теологического, перешли на русский язык обучения[4]. Это вызвало существенные изменения в национальном, да и в численном составе студенчества, в котором до тех пор абсолютное большинство составляли прибалтийские (остзейские) немцы, и последние стали бойкотировать его. Число студентов в Дерптском университете с 1889 по 1896 г. уменьшилось почто вдвое (с 1619 до 932)[5]. Русские студенты по целому ряду причин тоже не очень-то стремились в реформируемый университет. Власти обеспокоились таким положением и стали сквозь пальцы смотреть на нарушения 5-процентной нормы для евреев. Собственно, в Дерптском университете и раньше не очень-то с ней считались, но теперь нарушение нормы, так сказать, стало нормой: евреи составляли в первой половине и середине 1890-х гг. 18–20% от принимаемых в университет студентов.

Часть студентов-евреев стремились объединиться по национальному признаку[6]. Другие – назовем их интернационалистами – не считали необходимым подчеркивать свою национально-культурную принадлежность, а объединялись по идеологическому принципу. Это была левая радикально настроенная молодежь, зачастую участники революционного движения, социалисты разных мастей.

Многие евреи входили в состав Общества русских студентов, созданного в 1881 г. и ставшего сначала оплотом народников, позже социал-демократов (по преимуществу меньшевиков)[7]. Евреев привлекало, что Общество русских студентов носило интернациональный характер. Парадоксально: во главе общества чаще всего стояли нерусские: председателями его были украинцы, грузины, армяне, евреи – И.Гинзбург, М.Бинасик, И.Сольц-Конвалишский. Кстати, лидер местных меньшевиков Мечислав Бинасик, в 1903–1908 гг. студент Юрьевского университета, был автором одного из первых серьезных социологических исследований студенчества – книги «Студенчество в цифрах по данным переписи 1907 года в Юрьеве» (1909). Его книга до сих пор остается ценнейшим источником по истории российского студенчества.

Общество русских студентов в конце ХIХ –  начале ХХ в. было одним из наиболее интересных и интенсивно действующих. Его характеризует богатая внутренняя жизнь, именно оно провело анкетирование студентов, которое легло в основу книги М.Бинасика. У общества была некоторое время своя газета, его почетными членами были В.Г.Короленко, Н.К.Михайловский, Г.И.Успенский, М.Горький, с ко-торым оно состояло в переписке и получало от него книги. Общество устраивало интереснейшие вечера для широкой публики с выступлениями выдающихся русских деятелей. Оно значительно обогатило общественную и культурную жизнь университетского Тарту, и в этом в числе прочих была заслуга евреев, входивших в состав общества.

Ревельская община также жила достаточно дружно с местной русской. Из ее состава отметим Ивана Осиповича Рабиновича, преподавателя гимназий в Таллине, в течение ряда лет возглавлявшего Ревельское педагогическое общество, большинство членов которого составляли русские[8].

Обратимся к наиболее интересному для нашей темы периоду: 1918–1940 гг. Местная еврейская община после революции пополнилась эмигрантами из России, значительную часть которых составляли евреи, считавшие себя людьми русской культуры, для которых русский язык был родным. Впрочем, община по-прежнему оставалась немногочисленной: по переписям 1922 г., она насчитывала 4566 человек, а 1934 г. – 4434, т.е. даже уменьшилась[9].

Связи русской и еврейской общин оставались достаточно тесными, тем более что русские и евреи оказались в молодой республике в одинаковом положении национальных меньшинств, которым нужно было бороться за свои права и сохранение своей культуры.

Первые еврейские периодические издания, выходившие в Эстонии в 1919-20 г., были русскоязычными («Еврейская молодая мысль», «Кодимо», «Гатикво», «Еврейское слово»)[10], они подробно рассказывали читателям об еврейской жизни в Эстонии и за рубежом, высмеивали антисемитские высказывания эстонских газет. Да и основные органы русской прессы в Эстонии – «Свобода России» («Свободная Россия», «За свободу России», 1919-20), «Последние известия» (1920-27), позже «Вести дня» (1926-40) –  регулярно и основательно информировали читателей о событиях в жизни евреев и о мероприятиях их обществ. Кружок имени Х.Н.Бялика в Таллине, имевший свой зал, охотно предоставлял его русским организациям. Здесь часто проводил свои заседания Литературный кружок, старейшее русское объединение в Ревеле, основанное еще в 1898 г.[11], а в сезоне 1921/22 г. даже выступал таллинский Русский театр.

Евреи посещали представления русских драматических трупп, в особенности гастролировавшего в 1920–1930-е гг. в Эстонии рижского Театра русской драмы. Они составляли значительную часть публики, посещавшей концерты русских певцов и музыкантов. Когда в Таллине состоялись концерты Ф.И.Шаляпина, в печати началась громкая антишаляпинская кампания. Один из корреспондентов в сообщении о концерте Шаляпина иронически заметил, что большинство в зале составляли представители племени Израилева[12].

В Эстонии в 1918-40 гг. выходило около ста русских газет. В отношении газет к евреям тут всё было достаточно тривиально и повторяло то, что было в других странах русского рассеяния. Левые органы печати, как правило, придерживались филосемитских взглядов. Центристские издания старались придерживаться объективно-нейтральной линии. Монархические газеты чаще всего стояли на антисемитских позициях. Левые газеты – «Свободная Россия» и эсеровское «Народное дело» (1920-21) –  писали о тяжелых испытаниях, выпавших на долю еврейского народа в годы Гражданской войны, сообщали о погромах на Украине и пр. В монархических крайне правых газетах всё было как обычно в такого рода изданиях; не будем излагать их неизменно повторяющихся «аргументов».

Первым значительным деятелем из евреев на ниве русской журналистики в Эстонии был Захар Ильич Беленький, фактический редактор выходившей в 1920-21 гг. сначала в Тарту, а потом в Таллине эсеровской газеты «Народное дело» (позже «За народное дело»)[13]. Формально редактором газеты числился некто Г.Вахт, явно подставное лицо. В издании газеты принимали участие все ведущие эсеры во главе с Виктором Черновым. Работать Беленькому было нелегко: в редакции шли постоянные конфликты между разными группами партийцев. В результате группа, в которую входил Беленький, из-за раздоров с руководством эсеров была исключена из партии. Эта группа попыталась в 1921-22 г. выпускать новую газету «Дело» во главе с тем же Беленьким. Газета отказалась от эсеровских установок и ориентировалась на читателей из крестьян. Попытка успеха не имела, и выпуск «Дела» прекратился на шестом номере. Беленький уехал в Париж, где служил в конторе газеты «Дни». Во Франции  тяжело заболел, был отвезен в Ригу, где и умер в 1928 г.[14]

Отметим, что в 1921 г. в Эстонию приезжал Марк Слоним и сотрудничал в газете «За народное дело», на страницах которой опубликовал статью «Большевики и культура»[15]. 

Но, конечно, самым крупным русским журналистом из евреев  в Эстонии был Александр (Арон) Соломонович Ланде-Изгоев. Изгоев – фигура известная, ему посвящен ряд основательных биографических справок[16] и специальная публикация в пятом сборнике «Евреи в культуре Русского Зарубежья»[17].  Но как раз эстонский период его жизни мало освещен в этих статьях.

Изгоев был связан с Эстонией еще с дореволюционной поры: с 1910 г. он летом отдыхал в курортном городке Гапсаль (ныне Хаапсалу). После высылки из России в 1922 г. и проживания в Праге он в 1924 г. приезжает в Гапсаль и с мая того же года становится постоянным сотрудником таллинской газеты «Последние известия». Один из лучших русских публицистов и непревзойденный мастер передовиц, Изгоев выступает как автор проблемных статей, затрагивающих вопросы широкого масштаба – касающихся всей Европы или всего Русского Зарубежья.

С 1926 г. Изгоев сотрудничает в рижской газете «Сегодня», одном из лучших органов печати Русского Зарубежья[18], а в марте 1927 г., когда в Таллине начинает выходить «Наша газета», он становится ее сотрудником. Это было во многом издание нового типа. Если «Последние известия» прежде всего ориентировались на читателя-эмигранта, то «Наша газета» стремилась быть органом всего русского меньшинства Эстонии, держаться вне политических дрязг эмиграции; акцент в ней делался на культуре, ибо, по убеждению редакции, только от ее сохранения зависит будущее русского народа[19].  

В эти годы А.С.Изгоев в основном проживает в Праге, но часто наезжает в Эстонию, обычно проводит несколько месяцев в году в ставшем ему уже родным Гапсале, куда в самом конце 1920-х гг.  переезжает на постоянное жительство. Здесь он готовил к печати свою последнюю книгу – «Рожденное в революционной смуте (1917–1932)», вышедшую в Париже в 1933 г. 

В конце 1932 г. большая группа видных русских общественных деятелей, среди которых были руководители трех основных объединений русских в Эстонии – Русского национального союза, Союза русских просветительных и благотворительных обществ и Русского учительского союза, предприняли издание еженедельной общественно-политической газеты «Таллинский русский голос». Финансовую поддержку газете оказал видный банковский деятель        Л.М.Пумпянский. Беспартийность, лояльность по отношению к эстонскому государству и защита национальных интересов русских в Эстонии – так можно было бы охарактеризовать идейную платформу новой газеты. В передовой в первом номере газеты отмечалось: «Огромные богатства русской культуры дозволяют нам, ни на кого не нападая и никого не задирая, стойко защищать всё положительное, что есть у русских, устранять и исправлять наши недочеты, развивать хорошее и собирать национальные силы»[20].

Редактировать «Таллинский русский голос» был приглашен А.С.Изгоев. Программные установки газеты полностью отвечали его собственным убеждениям. Для Изгоева было характерно трепетное отношение к русской культуре и к России, несмотря на то, что он подвергал ее весьма суровой критике. 2 сентября 1934 г. Изгоев писал одному из редакторов «Сегодня» Б.О.Харитону: «Я не люблю тех интеллигентных евреев, которые не осознают или –  что еще хуже –  не признают, чем они обязаны русским, русской культуре и русской власти. Пора понять, что, несмотря на всю темень и бескультурность во многом старой России, нигде в мире не относились к евреям так хорошо, как там. Достаточно подумать о том, что выявилось в нынешней Германии. Всё это жило там веками»[21]. Вряд ли есть смысл через 70 лет начать оспаривать это утверждение Изгоева, но именно такова была его точка зрения.                                                

Формально Изгоев не был ответственным редактором газеты, но редактировал ее именно он.  Под руководством Изгоева «Таллинский русский голос» превратился в лучшую русскую газету Эстонии тех лет с прекрасно поставленным литературным отделом, в котором печатались произведения местных русских авторов, литераторов-эмигрантов и советских писателей. Это была солидная газета, на шести страницах которой публиковался разнообразный материал и освещалась общественная и культурная жизнь русских в Эстонии. Отношение к СССР и к коммунистам было резко отрицательным. «Таллинский русский голос» выступал и против Гитлера, немецких национал-социалистов и их приспешников в Эстонии, защищая принципы западной демократии.

С января 1933 г. Изгоев регулярно выступал на страницах газеты с большими обзорами «Заграничные дела». Естественно, в них особое внимание уделялось Германии, где только что пришел к власти Гитлер. Обзоры советской жизни печатал П.А.Богданов.

Редакторская работа Изгоева продолжалась до октября 1933 г., когда он вынужден был отказаться от нее из-за слепоты (катаракта обоих глаз). Но он изредка продолжал публиковаться на страницах газеты. В газете вскоре наметился спад, и в июне 1934 г. ее издание прекратилось. Это было вызвано, в числе прочего, отказом Пумпянского от финансовой поддержки газеты.   

В период редакторства Изгоев пять дней в неделю проводил в Таллине, а на субботу и воскресенье уезжал в Гапсаль к тяжело- больной жене. В 1934-35 гг. после операции зрение к Александру Соломоновичу в какой-то мере вернулось. Он очень хотел перейти на работу в редакцию рижской «Сегодня», куда его, как будто, готовы были взять, но возникли внешние препятствия[22]. А.С.Изгоев умер в июле 1935 г. от рака крови в Гапсале и там же похоронен. Последние месяцы его жизни были очень тяжелыми...[23]

Имя Л.М.Пумпянского, которому русская община Эстонии многим обязана, незаслуженно мало известно. Леонид Моисеевич (Максимович) родился в 1889 г. в Петербурге в семье инженера-технолога[24]. Он окончил Петербургский университет со степенью кандидата, а в 1910 г. в Мюнхене получил степень доктора политической экономии. Свою трудовую деятельность Пумпянский начал в Лондоне в Русско-азиатском банке, в 1914-16 гг. работал в Сибирском банке в Петрограде; в 1915-16 гг. он одновременно был приват-доцентом на частных курсах Побединского. В 1917 г. при Временном правительстве Пумпянский был назначен директором департамента в Министерстве труда и членом Главного экономического совета России. С 1919 г. он – профессор народного хозяйства в Петроградском университете, позже в Институте народного хозяйства. В ноябре 1922 г. вместе с другими учеными и общественными деятелями (в том числе с Изгоевым) Пумпянский был выслан из Советской России. В 1922-23 гг. он преподавал в Русском научном институте в Берлине, там же выпустил в 1923 г. книгу «НЭП (Опыт характеристики советской экономики)», а также опубликовал несколько статей о народном хозяйстве СССР в журнале «Экономический вестник»[25]. В 1925 г. он  переехал в Эстонию и стал работать в банке Г.Шеля, самом старом и самом крупном частном кредитном учреждении Эстонии[26]. Он становится также членом правления ряда крупных акционерных обществ, редактирует журнал «The Estonian Economic Review» (позже «Scheel' Review», 1926-29), который знакомил зарубежных читателей с экономикой Эстонии. Консультирует эстонские власти по финансовым вопросам, печатает статьи на экономические темы в местных эстонских и немецких органах печати. В 1931 г. получает эстонское гражданство. Пумпянский проявляет живой интерес к русской общественной и культурной жизни и оказывает финансовую помощь русским объединениям. При его содействии в Эстонию приезжают для выступлений многие деятели русской эмиграции, в частности С.И.Гессен.По предположению Иностранного отдела ОГПУ, уже в 1927 г. благодаря содействию Пумпянского банк Шеля субсидировал издание «Нашей газеты»[27]. В 1932 г. при его прямой финансовой поддержке начала выходить газета «Таллинский русский голос»[28], он вошел в редколлегию газеты и опубликовал на ее страницах ряд статей по экономике[29].  Еще до этого, в 1931 г., Л.М.Пумпянский становится председателем Комиссии по изучению вопроса о культурной автономии русских, членом Комитета по устройству Русской выставки. Он читает лекции в Русском народном университете в Таллине[30]. Обладавший, по воспоминаниям современников, редкой энергией и организаторскими способностями, Л.М.Пумпянский в январе 1933 г. был кооптирован в состав правления Русского национального союза и избран товарищем (т.е. заместителем) председателя союза[31].

Пумпянский призывал создать из Русского национального союза сплоченную центральную русскую организацию в Эстонии, которая могла бы стать оплотом национальных интересов русского населения в республике. Он предложил конкретный план действий Союза в этом направлении, в котором важное место занимал принцип открытости.     

К сожалению, вскоре после этого Л.М.Пумпянский отошел от активного участия в общественной жизни, хотя продолжал оказывать помощь русским в их культурных мероприятиях.

В эти же годы он становится генеральным директором Сланцевого консорциума Эстонии. Сведения о судьбе Пумпянского после установления советской власти в Эстонии летом 1940 г. противоречивы. По наиболее распространенной версии, он был арестован органами НКВД и осужден[32].

Заслуживающей внимания личностью была и его супруга –  Лидия Харлампиевна – дочь небезызвестного русского церковного деятеля Х.Д.Дроботова (в монашестве архимандрита Харитона)[33]. Брак еврея с поповной – явление не столь уж частое и вызывавшее в свое время удивление. Лидия Харлампиевна, по воспоминаниям знакомых, прекрасно разбиралась в искусстве, пела, выступала на сцене, была примечательной светской дамой[34]. Финансовая поддержка Пумпянским многих русских культурных мероприятий нередко осуществлялась по ее инициативе[35]. Она была председателем Общества помощи бедным при Александро-Невском соборе. К первой Русской выставке в Таллине, состоявшейся в 1931 г., было приурочено большое фольклорное представление – инсценировка печорской свадьбы. Режиссером-постановщиком представления была Лидия Харлампиевна[36]. В декабре 1932 г. Пумпянская поставила в таллинском «Нашем театре» комедию Шекспира «Двенадцатая ночь». При содействии Пумпянской и на ее средства в Таллине в 1931 г. был напечатан сборник стихов Бориса Поплавского «Флаги» – единственный сборник, вышедший при жизни поэта. [37].    

В нашей статье мы не остановились на целом ряде интересных личностей, сыгравших немалую роль в культурной жизни русских в Эстонии. Следовало бы еще охарактеризовать евреев – профессоров Юрьевского–Тартуского университета (впрочем, о них уже писала  Т.К.Шор[38]), рассказать о поэтессе Кальма (Эмилии Самуиловне Кальманович),  выпустившей в 1921 г. в Тарту сборник стихов для детей на русском языке «Знакомые» с обложкой работы крупнейшего эстонского художника ХХ в. Эд. Вийральта. Надо было бы сказать об Израэле Шлифштейне, зубном враче, финансировавшем издание журнала «Русский магазин» (1930) г., в котором участвовали Ю.Иваск, Б.Вильде, А.Ремизов, Б.Поплавский. Одним из редакторов и издателей журнала была дочь И.Шлифштейна – Стелла, в то время студент ка Тартуског о университета[39]. Следовало бы назвать искусствоведа и библиофила Юлиуса Генса, владельца богатейшей частной библиотеки, автора книги «Заметки библиофила» (1932) и известной лишь в машинописи фундаментальной биобиблиографии мастеров изобразительного искусства Эстонии[40]. Но в заключение мы хотели бы подчеркнуть, что наша статья была лишь первым опытом, цель которого – осветить роль евреев в русской общественной и культурной жизни Эстонии. Работа над этой темой должна быть продолжена.