... от отца, что он получил телеграмму из г. Волковыска с извещением о выборе его в раввины. Уже пора для дорогого, почтенного отца наслаждаться жизнью после долгих, столь трудных для него дней.
20 декабря 1906 г.
Уже больше трех лет как я не писал в дневник. Этот пробел поправлю тем, что напишу краткий отчет что случилось со мною в это время. Последнее написанное носит название города [неразборчиво], где я начал свою практику и так как семейство переехало тогда из Либавы в Шкуды, Ков. губ., то и я туда направился. Мы там прожили больше года и раз там практики не было я был принужден заниматься преподаванием, т.е. открыл Хедер. Это было зимою 1903-1904 года. Положение было такое скверное, что я бросил все и в апреле 1904 года я уехал в Африку. Думал я там устроиться, но, приехав туда, я узнал, что не имею права практиковать своим русским дипломом. Пробыл всего там до февраля 1905 года и вернулся в Россию.
Один месяц пробыл в конторе шурина Р..кельштейна [неразборчиво], но не выдержав, уехал в Муравьево и стал заниматься практикой. Слабо даже очень я там зарабатывал, но к октябрю мес. получил приглашение из Ревеля от еврейской общины принимать на себя обязанности заведующего еврейской школой. Жалование [неразборчиво] сто рублей в месяц. Я согласился [? неразборчиво]
В Ревеле я пробыл ровно год и семейство мое только тогда и выехало сюда, заранее получив разрешение на открытие лечебницы болезней зубов и полости рта. Собственный капитал имел всего сто пятьдесят рублей, но двести пятьдесят рублей получил из разных лиц в долг на короткий срок. Семейство состоит из 4-х человек: я с женою, Ревекка дочка родившаяся 19 декабря 1902 года, и Михаил, родив. 10 октября 1904 года (по метрической книге Либав. равв. 13 апреля 1905 года). Не мало перетерпел в этой скитальческой жизни, но об этом в другой раз, теперь надеюсь конец пришел.
Ревель 7 февраля 1923
За эти 17 лет многое пережито было – все эти 17 лет прожил я в Нарве. Нельзя сказать, что очень плохо. Жизнь была хотя однообразная, но семейная жизнь была тихая и спокойная. Зарабатывал свой скромный кусок хлеба и был доволен – но всемирная война перевернувшая все устои человеческой морали, человеческого умовоззрения, как я не остерегался, затронула и мою жизнь. Из тихой семейной жизни, которую я вел все эти годы до войны с 17го года, когда образовалась в Нарве Еврейская община я вошел членом совета и с 19-го года стал председателем общины. События, которые последовали за следующ. 4 года в Нарве, как-то прилив массы беженцев и пленных, эпидемия сыпного тифа и т.п. вытолкнуло меня на общественную работу и обязывало меня познакомиться с деятелями общественными других городов и стран.
Вместо того, что все люди бросились за богатствами и большинство разбогатели, я остался таким же и с трудом перебивался эти последние годы, пришлось мне многое пережить, нарекания со всех сторон [неразборчиво] почему я сижу в Нарве и влачу такое жалкое существование.
Наконец в июле прошлого года не вытерпел больше и сдался на уговоры и переехал один сюда в Ревель, а семейство осталось в Нарве. Дочь моя Ревекка была до сих пор в Юрьеве где училась в зубоврачебной школе, котор. теперь окончила. Пережитое здесь не хочу описывать, не хочу запечатлеть имен тех лиц, котор. скверно поступили в отношении меня ибо я стараюсь забывать зло сделанное мне, но вот вопрос, котор. не дает мне покоя: так как устои нравственности человечества расшатались, переменились, и те старые основы нравственности не годятся для настоящей жизни – что мне делать, как существовать дальше?
Когда еще с детства я старался искоренять из себя те чувства, которые я считал порочными, как злоба, ненависть, зависть, и это мне настолько удалось, что эти чувства совершенно атрофированы у меня. Теперь же, когда зависть есть главный импульс деятельности современных людей, что делать, как просуществовать, когда этого импульса нет и создать его нельзя??
На меня обязанность в отношении моего семейства, жены, детей – должен ли я пойти на компромис со своей совестью? Но ведь это невозможно: и пользы не будет, и себя убиваешь!